Переход от системы административного распределения ресурсов к рыночному механизму развития означает изменение динамики номинальных показателей, способствует росту сферы «агрессивной координации», когда сделки заключаются под влиянием силы, минуя мораль и закон.
В ходе реформ в России был фактически ликвидирован механизм контроля власти со стороны общества, поэтому нельзя дать достоверную оценку финансовых ресурсов, так как Минфин РФ тщательно скрывает многие данные, а также выяснить объем приватизационной собственности. В случаях вскрытия серьезных злоупотреблений никаких санкций не применяется. Все это способствует криминальному распределению собственности и бюджетных денег.
Подобная сложившаяся экономическая система сложилась в таких странах, как Филиппины, Мексика, Колумбия. Мировой опыт свидетельствует о том, что выйти из ловушки тотальной криминализации социально-экономических отношений трудно — если национальное богатство распределяется между кланами, имеет место некий вариант феодализма, при котором механизмы экономического роста не действуют.
Анализ причин происходящего приводит к выводу о лидирующей роли государства. 1992 г. государство начало с того, что фактически ликвидировало накопления граждан. При спровоцированной гиперинфляции практически не было предпринято никаких мер для сохранения трудовых сбережений десятков миллионов людей в Сберегательном банке. Параллельно произошла криминализация финансового сектора. Центральный банк России распределял в условиях высокой инфляции кредиты под высокий отрицательный процент, и те, кто стоял «у кормушки», получили колоссальные доходы.
В 1993 г. развернулась спонтанная приватизация снизу. Предпринимательская энергия была устремлена не на создание нового, наращивание экономической активности и повышение эффективности производства, а на передел имущества.
В конце 1993 г. произошло свертывание демократических институтов, контроля власти над обществом. После этого началась легализация криминальной деятельности. Если раньше деньги из бюджета воровали преимущественно в нелегальных формах, то, начиная с осени 1993 г., правительственные структуры пошли по пути легального предоставления незаконных льгот «придворным» коммерческим структурам. Соответствующие примеры хорошо известны, их совокупность свидетельствует о том, что в денежно-бюджетной сфере легализация криминальных отношений — факт свершившийся.
Денежная политика 1994 г. привела к тому, что существенная часть хозяйственных отношений постепенно трансформировалась и перешла в теневой сектор. Искусственно вызванный кризис ликвидности в расчетах в реальном секторе экономики привел к тому, что предприятия стали широко практиковать бартер и расчеты наличными и уходить от налогов.
Анализ показывает, что именно государству и государственной политике страна обязана тем, что отечественная экономическая система погрузилась в «квази-колумбийское» состояние: в 1995 г. фактически уже сформировались механизмы его устойчивого самовоспроизводства.
В 1992 г., когда руководители предприятий требовали от российского Правительства индексации оборотных средств, на многих из них имелись значительные запасы сырья и материалов (неликвиды), оставшиеся в наследство от административной системы распределения ресурсов. Эти запасы товарно-материальных ценностей составляли больше 1/3 валового общественного продукта СССР в 1991 г.; торговля ими (в том числе вывоз за рубеж), осуществлялась весьма бойко (достаточно вспомнить «золотой» для отечественных товарно-сырьевых бирж период). Фактически имело место массовое «проедание» предприятиями их оборотных средств, а сегодняшняя «стабилизация» — это «проедание» уже средств основных: на большинстве предприятий о создании амортизационных фондов и каком-то поддержании прежнего уровня производственных мощностей не идет и речи. Именно «экономия» за счет «бесплатного» использования основных средств представляет собой главную особенность новейшего этапа эволюции теневой экономики.